Биологическое и социальное в человеке

Биологическое и социальное в человеке.

Не трудно видеть, что в подпочве разных пониманий сути
антропосоциогенеза таится вопрос о соотношении биологического и
социального в человеке, или, говоря иначе, вопрос о природе человека. В
философской литературе сложились две позиции по этому вопросу. Согласно
одной, природа человека всецело социальна. Согласно другой, она не
только социальна, но и биологически нагружена. При этом речь не идет о
том, что жтзнедеятельность человека имеет и биологические детерминанты,
определяющие зависимость от набора генов, баланса вырабатываемых
гормонов, обмена веществ и бесконечного множества других факторов.

Существование этих факторов признают все. Речь идет о том, существуют
ли биологические запрограммированные протосоциальные схемы поведения
человека. Вопрос этот очень сложный и запутанный. Сторонники и того и
другого подходов черпают доводы из серьезных источников. Сторонники
первого, утверждая, что человек рождается с единственной способностью,
«способностью приобретать человеческие способности» (выражение
А.Н.Леонтьева) ссылаются на эксперимент, поставленный самой природой и
продолженный человеком.

Речь идет о слепоглухонемых детях (родившихся или ставших такими, в
самом раннем детстве) из специальной школы в Загорске. До школы они были
даже не животные, а растения. У них были оборваны все важнейшие каналы
связи с миром, причем еще до того момента, как они могли освоить хотя бы
малую часть культурного содержания, необходимого для становления
человека. Само же по себе это содержание не формировалось. У них
отсутствовал даже исследовательский рефлекс. Они могли умереть, даже
если пища была рядом. И только в школе, с использованием специальных
методик, основанных на концепции предметной деятельности, их постепенно
приучали к орудийной деятельности, начиная с приема пищи и кончая
сложными навыками письма. С разбивкой по операциям их учили произносить
членоразделные звуки, затем говорить, затем читать и писать с помощью
азбуки Бройля. В результате формировались люди, хотя и продолжавшие
оставаться слепыми и глухими, но во всех других отношениях вполне
нормальные, что подтверждается тем, что четверо из них окончили
психологический факультет Московского университета.

Сторонники второго подхода ссылаются на данные современной
социобиологии, усиленно развивающейся с 1975г., когда ее основоположник
Э.Уилсон опубликовал книгу «Социобиология: Новый синтез». Согласно
социобиологии, большинство стереотипных форм человеческого поведения
свойственно и млекопитающим, а более специфических форм – поведению
приматов. Среди этих стереотипных форм Э.Уилсон выделяет взаимный
альтруизм, защиту определенного местообитания, агрессивность, следование
отработанным эволюцией формам сексуального поведения, непотизм
(семейственность), что в данном случае означает приверженность не только
родственным, но и внутрипопуляционным образованиям, наконец,
социализацию с помощью отработанных эволюцией способов и механизмов и
др. При этом нужно иметь ввиду, что когда речь идет об альтруизме,
защите местообитания, непотизме и прочих названных формах человеческого
поведения, соответствующие термины употребляются метафорически.

Если, к примеру, какие-то действия именуются альтруистическими, это не
значит, что каждому соответствующему действию предшествует сознательное
намерение, основывающейся на различении добра и зла. Когда биологи
говорят об альтруизме, пишет исследователь этого направления Майкл Рьюз,
они подразумевают социальное взаимодействие, которое расширяет
эволюционные возможности там, где они сопровождаются повышением
репродуктивного успеха. Признавая решающее влияние культурной эволюции,
социобиологи стараются обратить внимание на то, что на формы, в каких
мы мыслим и действуем, оказывает тонкое, на структурном уровне, влияние
и наша биология. Но они отнюдь не утверждают, пишет М.Рьюз, что биология
наполняет нас врожденными идеями, которые, якобы, приводят к ясному
пониманию того, что «Бог существует» или «2+2=4».

Социобиология ведет речь о единой природе человека, в корпусе которой
она находит место, и биологическим влияниям. Однако существуют и
экстремистские «теории», согласно которым природа каждой человеческой
расы различна, существуют низшие и высшие расы, отличающиеся друг от
друга многими признаками, начиная от строения головы и лица и кончая
умственными способностями. Последняя по времени «теория» такого рода
развита американскими социологами Чарльзом Мерреем и Ричардом
Хернстейном в книге «Изгиб колокола» (1994г.)

Они соглашаются с утверждением, сделанным за четверть века до выхода
книги, согласно которому между белыми и черными зияет пропасть в
пятнадцать пунктов «коэффициента учственного развития». Если у огромного
125-миллионного среднего класса американцев он находится в пределах
нормы, то примерно четверть населения страны (62,5 млн. человек) имеет
этот коэффициент низкий или очень низкий, и черных среди них подавляющее
большинство. Отсюда сделаны выводы о необходимости резкого пересмотра
социальных программ помощи негританскому населению, которое, якобы,
развращают его пособиями, способствуют увеличению лиц с низким уровнем
умственного развития и криминализации негритянской общины.

Книга вызвала весьма оживленное обсуждение, в ходе которого, как
явствует из статьи в журнале «ЮС ньюс энд уорлд рипорт», опубликованной
в начале 1995г., выяснилось, что она была подготовлена по заказу
расистской организации и, самое главное, в ней не опровергнуто
традиционное объяснение нищеты, рождения внебрачных детей и преступности
неравными общественными условиями, социальными аномалиями и недостатком
образования. В то же время были указаны факты, которые действительно
опровергают утверждение авторов книги. Один из них – «эффект Флинна»,
названный по имени Джеймса Флинна, который еще в 30-х гг. выяснил, что
интеллектульный уровень населения США повышается каждое десятилетие на
три единицы, и за этот период вырос на пятнадцать единиц, что было бы
невозможно, если бы его определяли гены.

Другой – «эффект айни», племени, проживающего на Хоккайдо. Его
представители демонстрируют интеллектуальный уровень ниже, чем японцы,
но легко изживают это отставание, как только переселяются в страны
Запада, что тоже было бы невозможно при генетической предрасположенности
к отставанию. К тому же оказалось, что, согласно исследованиям
американского ученого Кавалли-Сфорса, генетическое разнообразие внутри
одного народа часто бывает более значительным, чем различия между
отдельнвыми народами, а так называемые расовые различия говорят лишь о
различной степени приспосабливаемости тех или иных народов к
климатическим условиям. Так, впрочем, и должно быть, если вспомнить, что
человек появляется сразу как «множество людей, иначе говоря, как
человечество, на огромных просторах Старого Света». Всем сказанным,
однако, проблема природы человека не исчерпывается.