Жизнь и творчество �вана Посошкова

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение 2



Введение

В наше сложное время мы часто обращаемся к истории нашей Родины,
перечитываем многие исторические сочинения, ведь любое честное,
искреннее слово нам очень современно. В какой-то мере нашим
современником является и Иван Тихонович Посошков, многие его “мнения” и
соображения , думается, не потеряли определенной актуальности и сегодня.

Посошков является одним из выдающихся отечественных экономистов XVIII
века. Он стоял у истоков политической экономии в России, создав
оригинальное по тому времени учение о богатстве, был первым русским
экономистом, предпринявшим попытку обосновать всестороннюю и целостную
экономическую программу обновления страны с использованием определенных
традиционных элементов материальной культуры. Цель его программы —
углубление петровских преобразований, коренное изменение социальной базы
реформ. Посошков сомневался в экономческой целесообразности сохранения
крепостнических институтов в России, понимая огромное значение сельского
хозяйства для экономического подъема страны. Его экономическая программа
предусматривала быстрый рост отечественной промышленности и торговли,
который бы привел к радикальному изменению аграрно-сырьевой
специализации страны в общеевропейском разделении труда.

Поэтому представляется интересным подробнее остановится на его
экономической программе и в целом на его книге.

Основные вехи жизни и творчества

Иван Тихонович Посошков происходил из семьи потомственных
ювелиров-серебренников дворцового села Покровское, которое было
расположено недалеко от Москвы, на правом берегу р. Яузы. Царь Алексей
Михайлович, развлекаясь в окрестностях соколиной охотой, любил
останавливаться во дворце этого села. В Покровском жили не только
земледельцы и прислуга, но и “непашенные” крестьяне, которые занимались
всевозможными пмыслами и сбывали свою продукцию в московских тороговых
рядах. Сохранившиеся документы переписи села показывают, Что 17 крестьян
оброчников занимались “художеством”, а семеро были
ювелирами-серебренниками. Среди них был и дед и отец будущего мыслителя.
Из семьи зажиточных ювелиров серебренников происходила и мать Ивана
Посошкова.

Нет никаких сведений о детстве и отрочестве Посошкова. Но, несомненно,
огромную роль в его воспитании сыграла та торгово-рмесленная среда, в
которой он жил. Посошков получил разносторонние практические знания,
разбирался в коммерции. Совешенно неизвестно, учился ли Посошков. Мысль
о том, что простой народ необходимо учить грамоте, звучит во многих его
сочинениях, но сам он едва ли где обучался. Скорее всего, Посошков был
самоучкой в полном смысле этого слова. Его сочинения свидетельствуют о
знании богословской литературы. Есть основания полагать, что Посошков
хорошо занл Соборное Уложение 1649 года — основной кодекс феодального
права. Но настольной книгой Посошкова был, по-видимому, “Домострой”,
влияние кторого осбенно ощущается в последних его сочинениях.

Самой важной чертой характера Посошкова была жажда непрерывной
деятельности. Если были помехи в одном, он сразу, не дожидаясь, брался
за другое дело. Это был очень общительный и наблюдательный человек. Он
умел слушать людей, их мнения о жизни, о состоянии государства. Сам он
по делам был во многих районах России, знал ее не по наслышке. В конце
80-начале 90-х годов у Посошковых был винокуренный завод, который
посещал Иван Тихонович. Но Посошкова интересовали не только прибыльные
промыслы.

В 1697 году был обнаружен своего рода оппозиционный кружок, который
сформировался вокруг монаха Авраамия из Андреевского монастыря. У них с
Петром I установились контакты, связаннные с предстоящей денежной
реформой. Старец был знаком с Посошковым: как специалисту он заказал ему
модель “денежного стана” для подношения Петру I.

Во время доклада царю о “денежном деле” Авраамий пытался передать ему
письмо “своей работы”. Вскоре Авраамий очутился в застенках
Преображенского приказа, ведавшего политическим сыском.

Авраамий осмелился обсуждать и осуждать образ жизни царя и его первые
шаги на политическом поприще. В “тетрадях” монах излагал причины,
побудившие его взяться за перо: жалобы народа на измену Петра старине.
Царь должен жить так, чтобы быть примерм для подданых. А Петр I оставил
управление государством и “прказал правити... похотникам, мздоимцам...
хотящим богатств”[1]. Авраамий советовал Петру найти добрых людей, чтобы
“судили праведно всем, малу и велику, богату и убогу”[1]; также говорил
о экономии ведения расходов царского двора и изменении системы
внутренних пошлин таким образом, чтобы не вызывала повышение цен на
предметы первой необходимости.

На допросах старец Авраамий выдал Ивана и его брата Романа Посошковых,
которые бывали у него в монастыре и говорили о том, что написано в
тетрадях. На допросах Иван Посошков признался, что познакомился с
монархом как денежный мастер, и тот поручил ему сделать модель денежного
станка для “подноса” Петру I, а слов, которые записаны в тетрадях, он не
говорил. Показания Посошкова подтвердились, а старец по сущности
признал, что в беспамятсве оговорил Посошкова.

Историк С. М. Соловьев называл дело Авраамия “школой Посошкова”. И в
этом есть определенный смысл. Не вызывает сонения, что многие идеи
Посошкова, получившие, в частности, выражение в “Книге о скудости и
богатстве”, зародились у него в ходе бесед в кельях Андреевского
монастыря. Даже если Посошков и не вел этих “опасных” разговоров, а был
их молчаливым и солидарным участником, то и этого вполне достаточно для
впечатлительного денежного мастера. И Соловьев полагал, что “пример
Авраамия и его друзей научил Посошкова осторожности, но не отнял духа
обличать общественные язвы”.

По-видимому, Посошков избежал серьезного наказания, так как привлек
внимание царя своими изобретательскими способностями. Петр был знаком с
будущим публицистом и мыслителем. Посошков был известен как денежный
мастер и, по-видимому выполнял задания монетного двора.

Денежная реформа Петра I начала XVIII века упразднила старый счет на
“деньги” и “алтыны”, сделав счетной единицей копейку. В России была
введена десятичная монетная система на десять лет раньше, чем в США.
Создавая новую денежную систему, царь широко использовал техническую
оснастку европейских денежных дворов, и Посошков был единственным
мастером, который смог установить немецкие прессы, заказанные для
медного денежного двора.

В 1704 году Посошков предпринял попытку основать фабрику игральных карт.
Но их производство он так и не наладил, но именно в то время он поступил
на другую казенную службу — “у водочного сиденья” в казенном питейном
дворе.

До отъезда в Новгород Посошков интересовался не только “денежными
делами”. Его все больше и больше интересовали проблемы духовной
культуры. Полемике с раскольниками и иноверцами посвящено первое большое
сочинение Посошкова, написанное в то время, — “Зерцало очевидное”(1708).


Жизнь в Новгороде дала Посошкову пищу для размышлений. Он продолжал
дополнять написанное ранее “Зерцало очевидное”.

Начиная с 1716 года Посошков делает серию покупок: дома, земли с
крепостными, а также устанавливает винокуренный завод. Дом в Петербурге
Посошков купил в 1716 году. С 1708 года он стремился обосноваться в
новой столице, но, достигнув желаемого, живет как бы на два дома, именуя
себя и новгородским и петербургскм жителем.

В своем селе Посошков открыл винокуренный завод. Но нельзя окончательно
утверждать, что Посошков стал купцом-предпринимателем. Это были только
лихорадочные попытки завести пибыльное дело. Винокуренный завод себя не
оправдал, хотя и какой-то прибыток Посошков успел получить. Общая оценка
недвижимости Посошкова (1726) составляла около 3-х тысяч рублей. В
преклонном возрасте (в 1712 году) у него родился сын Никлай. Покупки
недвижимости свидетельствовали, что Посошков хотел “пустить корни”.
Надвигалась старость, и он взялся изложить наследнику правила праведной
духовной и мирской жизни. Так появилось другое крупное сочинение
Посошкова — “Завещание отеческое к сыну”(1719), посвященное религиозным
и морально-этическим проблемам.

После “Завещания отеческого” Посошков задумал осуществить давний замысел
своей жизни — изложить в особой книге свою обширную программу
“исправления всех неисправ” в России. Здесь представления о личном и
общественном интересе почти полностью совпадали. В 1721 году завершилась
долгая Северная война. Казалось, тяготы военного времени должны
кончиться, петровкое правительство решит ряд важных хозяйственных
вопросов, стоящих на повестке дня. Словом, время было подходящее, и
Посошков взялся за перо, решив “подсобить” Петру своими “прожектами”.
Но когда сочинение было закончено, то оказаось, что это не очередной
проект, а целостная грандиозная программа преобразования России. Так в
1724 году появилась “Книга скудости и богатстве” — основное
произведение Посошкова, адресованное лично Петру I.

Казалось, ничто не предвещало беды, когда в июне 1725 года Иван Посошков
вместе с женой и сыном приехал в Петербург, чтобы хлопотать об
учреждении текстильной мануфактуры, ведь винкурение не оправдало надежд
предпринимателя.

Хозяйственные хлопоты Посошкова были прерваны его неожиданным арестом 26
августа 1725 года. Посошков попал в Тайную канцелярию, а его сына
держали под домашним арестом. Можно выдвинуть ряд предположений, почему
Посошков попал в темницу. Это событие совпало по времени с острейшим
политически моментом: смертью Петра I и переходом власти к Екатерине I.
Главная роль в новом правительстве пренадлежала Меньшикову.

Новгородский архиепископ Феодосий Яновский, с которым посе смерти
сблизился Посошков, публично оскорбил Екатерину. Он был арестован и
сослан на Север, но следствие продолжалось и после этого. Был арестован
секретарь Синода Герасим Семенов, а также подьячий Василий Шишкин,
который жил вместе с ним в одном доме. А последнего допрашивали, не
имеет ли он у себя дома “Книгу о скудости и богатстве” из библиотеки
Феодосия Яновского? Кроме того, материалы Тайной концелярии показывают,
что при аресте у Посошкова были изъяты, а затем разобраны все “письма” и
что содержали его в тюрьме “по важному секретному государственному
делу”. Есть все основания полагать, что Посошков стал колодником из-за
последней опасной книги.

1 февраля 1726 года Посошков скончался. В материалах Тайной концелярии
он назван “купеческим человеком”, а в протоколе, зафиксировавшем
смерть, Посошков — “водошных дел мстер”. Но кем бы ни был этот человек,
для отечественной науки Посошков интересен прежде всего как оригинальный
мыслитель, подаривший России “Книгу о скудости и богатстве”. Он был
патриотом своей Родины, и все его помыслы были направлены на ее будущее
процветание.

За реформы в России

Социально-политические идеи Посошкова

Политические идеи и социальные идеалы Посошкова во многом объясняются
его происхождением и тем движением по общественной лестнице, которое
представила ему бурная эпоха конца XVII—начала XVIII века. Мировоззрение
его было весьма сложным, подчас неоднозначным, противоречивым.

Среди русских мыслителей начала XVIII века трудно найти более
решительного приверженца сильной, беспощадной к “неправде”
абсолютистской власти, как Посошков. Все, что в пределах Российской
империи и “неисправно”, подлежит изменению, исправлению, регламентации —
вплоть до размеров повинностей помещечьих крестьян. Все надо изменить,
навести порядок во всем — таков основной мотив “Книги о скудости и
богатстве”.

Критикуя действующее в стране законодательство и судопроизводство,
Посошков ставил перед Петром I ворпос о необходимости составления нового
Уложения взамен кодекса 1649 года. Посошков был очень высокого мнения о
роли правовой культуры жизни общества. Он считал, что для ведения
серьезной переборки Дома необходимо создание нового кодекса — фундамента
преобразований.

Оригинальной была идея Посошкова созвать представителей от всего
населения страны для составления нового Уложения. Для этого царю
предлагалось собрать по 2-3 представителя от духовенства, администрации
“высокаго и нискаго чина”, дворянства и купечества, “фискалов”(людей
сыска и надзора —Ш.С.), солдат и опытных крестьян из старост и сотских,
“которые во всяких нуждах пебывались”, а также “детей боярских” —
холопов. Затем составленный кодекс необходимо “всем народом
освидетельствовати...”[1].

Посошков призывал самодержца к диалогу с народом через его
представителей. Он пытался убедить Петра что ведение “народосоветия” не
снижает роли “его величества самодержавия”, но ради “истинной правды”
следует прислушиваться к мнению представителей разных сословий.
Мыслитель надеялся, что царь может создать такую общественную атмосферу,
где каждый, “ничего не опасаяся подал бы ко исправлению” свои
предложения. Посошков рекомендовал попробовать новые законы “на делах” и
при необходимости внести поправки.

Есть некоторая связь посошковского проекта с идеями Соборного Уложения
1649 года. Действительно, в преамбуле этого кодекса внимание Посошкова
привлекла практика утверждения законов, когда новые акты, не вошедшие в
старые судебники, необходимо было “написати и изложити по его государеву
указу общим совеиом”. Однако совет, предложеннный Посошковым, замето
отличался от Земского Собора 1649 года. Последний состоял из двух палат
— “верхней”, куда входили царь, высшее духовенство и Боярская дума, и
“нижней”, которую составляли выборные представители дворянства,
купечества и посадских людей.

Посошков предлагал совсем иное. Состав его собора представлял все “чины”
и выражал в законах волю всех сословий госдарства. Более того, принимая
окончательное решение, царю по существу предлагалось учитывать “раны
народа”. Таким образом, Поошков значительно расширял социальную базу
российского абсолютизма. Это означало, что Петр I должен был провести
такие мероприятия, которые привели бы к радикальному изменению в
расстановке сословно-классовых сил в обществе, а в конечном счете
изменили бы черты политической системы.

Анализ текста “Книги о скудости и богатстве” позволяет заметить много
интересного. Так в ней нет ни слова об обогащении гсподствующего
сословия дворян. А в стремлении многих сословий общества к торговой
деятельности Посошков видел высокий социальный статус купечества в
российском государстве. “Нет на свете такого чина коему купецкий человек
не потребен был”, — замечал мыслитель [1].

Посошков — сторонник жесткой сословной иерархии общества. “Чин”, по
Посошкову, должен соответствовать характеру основной деятельности
человека, а не просто пренадлежать ему: “как жить, так и надлежит
слыть”. Поэтому людям других сословий он советовал “записатца в
купечество и промышлять уже прямым лицом, а не пролазом”. Особенно
одобрительно он относился к предпринимательской деятельности зажиточных
крестьян.

Посошков выступал как активный противник “главной затеи” абсолютизма в
20-е годы XVIII века — введения поголовщины. В отчественной литературе
более ста лет дебатируется вопрос: был ли Посошков противником
крепостного права? Наперекор высочайшим обстоятельствам Посошков
осмелился кретиковать новый крепостнический институт — подушное
обложение.

Посошков достаточно ясно выразил чисто буржуазные идеи равенства всех
сословий как перед государством, так и перед законом. Новая политическая
система абсолютистского государства, предлагаемая Посошковым, когда люди
“между собою любовно имут жить” и “любовь принудит друг друга в нуждах
помогати” нашла у русского мыслителя оригинальное экономическое
обосноване.

Учение о богатстве

Разговор о богатстве - основном понятии Посошкова - начинается уже с
названия книги. Богатству он противопоставляет скудость населения - его
бедность, нужду, нищету, недостаток, убожество. Однако Посошкова
интересовала не столько бедность определенной части населения, сколько
его возможности выйти из этого состояния. Ведь согласно подзаголовку его
книга “есть изъявление, отчесого приключается напрасная скудость и
отчесо бо гобзовитое богатство умножается”[1].

Понятие “изобильное богатство” - центральная категория трактата
Посошкова. От нее расходятся и к ней приходят все его основные
экономические идеи. Прежде всего обращает на себя внимание определенная
нерациональность, тавтологичность термина “изобильное богатство”. Слово
“изобилие” - это “обилие”, “излишество”, “множество”, а также
“достаток”, “довольство”, “богатство”. А “богатство” означает
“множество”, “обилие”, “изобилие”, “избыток” и “излишество”. Можно
предложить множество “смысловатых пар” неоднозначного понятия
“изобильное богатство”. Но они будут начисто лишены какого-либо смысла
вне контекста сочинения и той сложной системы понятий, которая у
Посошкова связана со словом “богатство”.

Один из оттенков понятия “изобильное богатство” - “множество
богатства”. Не случайно в книге Посошкова фигурирует целый ряд
разнообразных категорий: “царственное богатство”, “всенародное
богатство”, “крестьянское богатство”. Однако все эти термины лишь
производные понятия “изобильное богатство”. Сразу во введении Посошков
высказывает Петру I свое мнение о “собрании казны” и сообщает царю
основные принципы своей экономической стратегии. Но вдруг мыслитель как
бы оговаривается: “Паче вещественнаго богатства надлежит всем нам обще
пещися о невещественном богатстве, то есть о истинной правде” [2].

Впервые в истории русской экономической мысли Посошков делает попытку
классифицировать богатства, выделяя два больших подразделения.

Но есть точка зрения, что идея о невещественном богатстве является
результатом религиозности Посошкова, идеалистического характера его
мировоззрения. Однако Посошков в своей книге часто говорит лишь о
божественности “правды”, выраженной в книге. Не случайно Посошков пишет
царю, что необходимо заботиться “о снискании правды, егда правда в нас
утвердится и твердо въкоренится, то не можно царству нашему российскому
не обогатитися и славою не возвыситися” [1]. Посошков пытается доказать
Петру I, насколько важен поиск рациональных идей, необходимых для
обновления общества. А когда эта “правда” - “невещественное богатство”
- найдена, крайне важно, чтобы ее поняли. Посошков как бы подводит
Петра I к мысли, что “Книга о скудости и богатстве” есть не что иное,
как “невещественное богатство” в руках реформатора и им необходимо
воспользоваться.

Посошков указывал царю и на другие формы “невещественного богатства”.
Большое значение он придавал духовной культуре населения. Русскому
народу “надобно не парчами себя украшать, но надлежит добрым нравом и
школным учение...” [1].

Один из основных тезисов учения Посошкова о богатстве заключается в
следующем: “все, что есть в народе богатства - богатство царственное,
подобне и оскудение народное - оскудение царственное” [1].

Это положение в определенной мере признавал и Петр I, но в практической
политике он и его сподвижники исходили все же из примата
“царственного богатства”. Это в конечном итоге и привело к введению
разорительной для народа “поголовщины”.

Посошков смело возражал Петру I: “крутое собрание не собрание, но
разорение” [1]. Тем не менее мыслитель считал фискальную систему
естественной, хотя видел ее более совершенной. Для этого необходимо
увеличение финансовых ресурсов государства - приращение “всенародного
богатства”.

“И тако вси обогатятся, - подчеркивал Посошков, - а царския сокровища
со излишеством наполнятся и аще и побор какой прибавочной случится, то,
не морщася платить будут” [1]. Таким образом, и “царственное”, и
“всенародное богатство” есть лишь формы проявления “изобильного
богатства” - богатства с избытком, приращением. Важно еще и то, что
“изобильное богатство” - такое богатство, которое после изъятия его
части в пользу царя продолжает существовать с избытком и даже от
чрезвычайных податей народ остается богатым. Посошков предусматривал
существенное повышение уровня благосостояния населения России.

Посошков в определенной мере преодолел иллюзии относительно того, что
богатство создается только для государства, но он продолжал верить в
огромные реформаторские возможности российского абсолютизма, способного,
по его мнению, создать целую систему благоприятных условий для
народного обогащения. В концепции Посошкова “всенародное богатство” не
некая обезличенная категория. Он писал Петру I, что “не то царственное
богатство, еже в царской казне лежащия казны много... но то самое
царственное богатство, еже бы весь народ по мерностям своим богат был
самыми домовыми внутренними своими богатствы, а не внешними одеждами
или позументным украшение...” [1]. Таким образом, “всенародное
богатство” - это прежде всего совокупность “домовых внутренних богатств”
каждой отдельной семьи. Заботясь о “домовом богатстве”, или семейном
имуществе, Посошков предлагает так вести так вести хозяйство, чтобы все
“по мерности своей в приличном богатстве расширялись” [1].

Но он оговаривает норму (“по мерности”) личного потребления для хозяина
дома, жены и детей. Чтобы “даром напрасно ничего не тратили” - вот
основной принцип домашнего потребления. Посошков считал, что для
умножения богатства семьи необходимо быть “от пьянственнаго питья
воздержаннее”, в “одеждах не весьма тщеславно, и не иметь лишних
украшений”[1]. Он выводил предметы роскоши за пределы “домового
внутреннего богатства”, а значит, и потребления семьи. Нормы семейного
потребления Посошков превратил в источник “домового богатства”. Когда
произойдет “умиротворение” всех сословий, “всяких чинов люди по
своему бытию в богатстве доволни будут” [1]. Посошков выступал за
ограничение “домового богатства” сословными рамками. И здесь нет
противоречия, поскольку мыслитель дал лишь исходную модель “домового
богатства” - “богатства-довольства”, или “богатства-недостатка”, что
полностью соответствует одному из значений понятия “изобильное
богатство”. Специфическое “богатство-достаток” каждого “чина” не должно
быть ниже определенного уровня, иначе оно становится “напрасной
скудостью”. Для обоснования норм семейного потребления Посошков широко
привлекал идеи “Домостроя” Сильвестра. Это сочинение XVI века было
очень популярно в русском народе. Третья часть “Домостроя” (главы
30-63) содержит ряд практических рекомендаций относительно улучшения
“домового строения” патриархальной семьи. Думается, что многие идеи
рачительного ведения домашнего хозяйства применял на практике и сам
Посошков. Не случайно домостроевские методы бережливого хозяйствования,
борьбы против роскоши и расточительства он перенес в “Книгу о скудости и
богатстве”. Он советовал Петру I предоставлять льготы “в царских
поборах” людям, если человек “себе и детям своим построит полаты” [1].
И этот яркий образ построенного Дома имеет определенный смысл. Россия,
торгующая с Западом, представляется при чтении книги неким огромным
хозяйствующим Домом, которому не все равно, что в него попадает.

России не нужно то, что она может произвести сама. Дом должен покупать у
иноземцев не все подряд, а лишь основательное, добротное и
необходимое для отечественного “домостроительства”. “И выбирались бы, —
подчеркивал Посошков, - ко товары были прочны и самые б были добрые, а
плохих отнюдь бы не принимали” [1]. Посошков настаивает на покупке
товаров высокого качества и длительного пользования. Именно от их
потребления “домовое богатство” будет расти.

Посошкову было совершенно чуждо средневековое презрение к богатству,
которое проповедовалось христианскими идеологами. Не приемлет он и тот
принцип, по которому накопление жизненных средств сверх минимума есть
грех корыстолюбия . В его концепции нет “потолка” для роста “домового
богатства”, но есть понятие его “нижнего предела”, дальше которого
начинается “оскудение”. Так Посошков использовал сословный принцип
распределения богатства для узаконивания роста частной собственности.

Сложность позиции Посошкова в вопросе о сословности богатства
заключается в том, что все его регламентации не клеймо запрета, а лишь
“покров”, способствующий росту “изобильного богатства”. А особенность
сословных норм потребления заключается в том, что они в конечном итоге
способствуют росту норм накопления капиталов у молодой буржуазии.
“Купецкий человек” Посошков, вышедший из крестьянско-ремесленной
среды, перенес свой хозяйственный опыт в теорию.



Перестройка промышленности и торговли

Идеологи русского абсолютизма понимали, что без промышленнго
строительства, развития внутренней и внешней торговли невозможно будет
превратить Россию в одну из ведущих евопейских держав. На этих позициях
стоял и Иван Посошков, имевший определенный опыт в устройстве
промышленных предприяий.

Важным объектом его исследования стало городское ремесло. Посошков писал
о его неблагополучном состоянии, сетуя на низкий уровень
профессионального ремесленников. Это объяснялось отсутствием особого
гражданского устава, регламентирующего ремесленное производство и
“главного правителя”, который смотрел бы за всеми.

Цеховой устав Посошкова предусматривал и персональное клеймение готовых
изделий. Оно распространялось только на мастера, но отвечал и за работу
учеников и подмастерьев.

Посошков считал, что в России не поощряется труд изобретателей —
“вымыщленников”. На этот случай необходимо ввести особый устав,
охраняющий права изобретателя до его смерти.

Посошковский проект цехового устройства звучал в унисон с
правительственными мероприятиями. В 1722 году вышел указ о создании
организации городских ремесленников. Он предусматривал “в цехи писать
ремесленных всяких художеств и гражданских жителей как из российских
всяких чинов, из иноземцев завоеванных городов, так и чужестранных
людей”. В дальнейшем в цеха разрешалось вступать и крепостным
крестьянам, если помещики давали им “отпускные”.

Большой интерес представляют идеи Посошкова об общей стратегии
промышленной политики. Он предлагал Петру I интенсивнее вести
строительство промышленных предприятий, прекратить продажу на Запад
промышленного сырья и “потщатится, чбы завести в Руси делать те дела...
кой из русских материалов делаютца”. В истории русской экономической
мысли XVIII века нет более последовательного и активного сторонника
развития обрабатывающей промышленности, ориентированной и на внешний
рынок.

Будучи поборником самостоятельного экономического развития страны,
Посошков советовал Петру I построить в первую очередь те предприятия,
изделия которых заменят иностранные товаы. Идеи государственного
“домостроительства” и здесь играют решающую роль. Его очень волновал
набор потребительских благ, которые ввозит, но может производить Россия
сама.

“В основе воззрений меркантилистов, — отмечал К. Маркс, — лежало
представление о том, что труд производителен лишь в тех отаслях
производства, продукты которых, будучи отправленными за граицу, приносят
стране больше денег, чем они стоили (или чем нужно было в обмен на них
вывезти за границу)” [4]. У Посошкова присутствует существенный элемент
меркантилистической доктрины — создание экспортных отраслей
промышленности. Посошков не противоречит себе, когда подчеркивает, что
“хлеб и харчь у нас... гораздо дешевле, а лен и пенка гораздо ниже
половины тамошной их цены укупить мочно”. Низкие издержки производства,
на которые указывал мыслитель, безусловно, были возможны в условиях
дарового крепостного труда крестьян.

Давая сравнительную характеристику российских и западно-европейских
условий хозяйствования, Посошков стремился доказать Петру, что доход
можно получить за счет внутренних ресурсов экономики, ее рациональной
организации. При этом на помощь российскому предпринимателю должно
прийти государство.

Предлагал Посошков организовать и кредитование промышленнсти. Он
советовал давать “денги из ратуш или окуду его императорское величество
повелит” ремесленникам, которые захотят превратить свою мастерскую в
мануфактуру. Посошков ставит перед царем не только проблему создания
кредитной системы, им выдвигается идея активного субсидирования низших
форм производства в сложный период их перехода к более высоким формам.

Посошков считал, что кредитование растущей промышленности — дело
прибыльное для государства. Он советовал представителям администрации на
местах присматривать за предпринмателями, “чтоб напрасные траты денгам
не чинили и не бражничали бы, но употребляли бы их в сущее дело, и те
даные деньги и прибыльные по изложению или по рассмотрению исправлеия их
погодно ж брать”. Интересна мысль Посошкова о том, что денежные
средства, субсидированные государством, могут дать “прибыльные деньги”,
то есть прибыль [1]. Но сам механизм образования такой прибыли экономист
не рассматривал.

“Крепостничские” рамки промышленной политики Посошкова в первую очередь
были связаны с неразвитостью вольного найма и дорогой его оплатой.
Абсолютизм стремился компенсировать это посредством распространения в
промышленности принудительных форм труда. Подобного рода формы были
характерны и для других стран Европы. И в российской промышленности
широко использовался труд крепостных крестьян, преступников,
военнопленных, “гулящих людей” и т. п.

Для дальнейшего развития промышленности Посошков призывал Петра I
организовать активное изучение недр страны для выявления полезных
ископаемых. Он даже досадует, что “никакие минералы у нас потребныя не
сыскано”. С большим увлечением повествует он царю, как разыскал
самородную серу и нефть.

Обоснованное беспокойство Посошкова вызывало и состояние других
естественных ресурсов, необходимых для “домостроительства”. По существу
он стоял у истоков отечественной экологической мысли и экономики
природопльзования. Посошков выдвинул задачу охраны природных богатств от
их хищнеческого использования.

Исключительно большую роль в развитии российской экономики лжна была
сыграть, по мнению Посошкова, торговля. “А торг дело
великое!”—провозгласил мыслитель. Он выдвинул перед Петром I идею
“свободного торга” для русского купечества. Мыслитель полагал, что без
наведения порядка во внутреннем торге нвозможно вести прибыльную внешнюю
торговлю. В этой связи ставилась задача создания наилучших условий для
деятельости купечества. Важнейшим из них Посошков считал установление и
соблюдение сословного принципа торговли. Посошков был не против
крестьянской торговли, хотя и считал, что зажиточному крестьянину с
“пожитком” в 100-200 рублей необходимо записаться в купечество. В то же
время он очень опасался роста торговли дворян и высшей бюрократии.

Важным моментом “либерализации” торговли должна была стать по замыслу
Посошкова реформасистемы торговых пошлин. Экономист считал, что при их
сборе “не весьма право деятся, ибо покушаются с одного вола по две и по
три кожи здирать, а не могут н единые кожи целые содрати и елико ни
нудятся, токмо лоскутье содирают”.

Посошков, образно рисуя процедуру многократного сбора пошлин на
внутренних таможнях, критиковал таможенную политику абсолютизма. Он
предлагал в интересах развития торговли взимать пошлину один раз — 10%
от стоимости товара. Посошков ранее других мыслтелей понял невыгодность
для казны и купечества существования многочисленных таможен. Он, в
частности, указывал царю, что многие чиновники кормятся за счет сбора
торговых пошлин, в ущерб государству. Таможенные сборы в России были
отменены только в 1753 году [3].

Посошков был последовательным сторонником государственнно регламентации
товарных цен, выступал за стабилизацию их на внутреннем рынке.
Дифференцируя все товары по качеству, он тем не менее упорно советовал
Петру положить такую цену, “чтобы какова в первой лавке, такова была и в
последней”. Чего же добивался этим экономист? Посошков, по-видимому,
негативно относился к колебаниям и общему росту цен (почти в два раза) в
первой четверти XVIII века. Нельзя сказать, что он не понимал
определенных закономерностей в изменении цен, считая, что увеличения
количества продуктов приведет к их удешевлению, и экономист
приветсвтовал рост продуктивности любого труда.

Определенная стабилизация цен на внутреннем рынке должна, по мнению
Посошкова, стать важным условием перестройки внешнеторговой деятельности
российского купечества. Он надеялся на помощь администрации в
организации купеческих товариществ — “кампанств”. Посошков создал в
определенной мере абстрактную модель внешнеторговой компании,
специализирующейся на торговле определенными товарами [1].

При реорганизации внешней торговле Посошков предлагал повимательнее
присмотреться к импортным товарам. Он сокрушался, что “въместо
материальных товаров возят к нам разные питья”, стеклянную посуду и
“всякие товары, кои непрочны и портятся скоро...”. Экономист —
решительный сторонник радикалього пересмотра структуры импорта. Особенно
его возмущал ввоз украшений, дорогой одежды, предметов потребления
господствующих сословий. Кроме того, он предлагает запретить закупки
товаров, которые уже производятся в стране: железа, соли, секлянной
посуды, зеркал, оконного стекла и т. д. Посошков очень точно перечислил
продукцию тех отраслей промышленности, которые получили развитие в
петровскую эпоху.

Мнения Посошкова соответствовали активной протекционисткой политики
абсолютизма. Покровительственная опека отечественных мануфактур нашла
свое выражение в таможеннм тарифе 1724 года. Пошлины были установлены в
серебряных “ефимках”. В пересчете на их рыночную цену ставки тарфа
колебались от 25 до 35%. Дифференциальные ставки тарифа назначались в
зависимости от соотношения объема отечественного поизводства и размера
импорта и носили по существу запретительный характер. Русский экспорт
облагался 3%-ной пошлиой фискального значения. Зато с целью
стимулирования национального производства были наложены высокие пошлины
на помышленное сырье, а ввоз шерсти запрещался вообще. Российское
дворянство было очень недовольно подобной политикой.

По замыслу Посошкова активная протекционистская политика государства
должна была создать благоприятные условия для роста отечественной
промышленности. Это заложило бы основы для изменения структуры русского
экспорта. В нем, по мнению экономиста, должна преобладать готовая
промышленная продукция. Но подъем российской промышленности Посошков
связывал с серьезными изменениями в сельском хозяйстве. Все упиралось в
решее аграрно-крестьянского вопроса.

Аграрно-крестьянский вопрос

В “Книге о скудости и богатстве” много описаний бедствий русского
крестьянства, котрое состовляло подавляющую часть населения страны.
Посошков подходил к рассмотрению “земельных дел” с общегосударственных
позиций.

Посошков связывал решение аграрных проблем с увеличением “царского
сбора”. Он обращал внимание Петра I на то, что в России огромные
пространства земли дают слишком мало для казны. Поэтому должен быть
“учинен платеж по ней и самой малой, чтоб лизше никто на ней даром не
жил...”.Посшков как бы подсказывает царю: земля постоянный и богатейший
финансовый ресурс государства и этим необходимо воспользоваться. Поэтому
мыслителю необходимо было дать обоснование притязаниям государства на
все земли.

А какие же изменения в положениии дворянства и крестьянства сулила
грандиозная реформа, задуманная Посошковым? Узловым пунктом
преобразований должно было стать крестьянское хозяйство. На начальном
этапе реформы государству было необходимо добиться такого состояния
“домового внутреннего богатства” всех крестьянских семей, чтобы “сносно
было государств подать и помещику заплатить и себя прокормить без
нужды”. Чтобы решить эту триединую задачу, необходимо было пойти на
определенное ущемление дворянских интересов.

По мнению Посошкова, помещичьи “насилия”, “небрежения” и кресьянская
“ленность” — основные причины оскуднения земледелцев. Но выход из
положения видел не в ужесточении крепостничества, а в реорганизации
барского хозяйства. Посошков выдвигал смелую идею о необходимости
установить все государственные подати и феодальные повинности крестьян
“по владению земли”. Необходимо было добиться того, чтобы дворяне на
основе этого принципа “подать свою и работу налагали” на земледельцев.
Посошков просил царя ограничить дворянский произвол в отношении
крестьян. С другой стороны, должна была измиться роль помещика в
деревне. Он должен присматривать за крестьянами, чтобы они не
“лежебочили”, а всегда были в работе.

Посшков считал, что забота дворян о крестьянах должна стать
разновидностью их государственной службы, так как “крестьянское бгатство
— богатство царственное”. А поскольку помещики владеют крестьянами
временно, то царь должен взять под защиту крестьянские интересы.

По замыслу Посошкова, в основу новой разверстки феодальных повинностей
следует положить количество земли, которой реально владеет каждый
крестьянин. Для этого он предлагает установить особую тягловую единицу —
“целый двор пашни”. Главное — объем повинностей должен строго
соответствовать размеру крестьянской пашни, и чтобы “никакой помещик
сверх уреченного числа ни малого чего не требовал...” [6]. Таким
образом, крепостнические функции дворян сводились до минимума.

В условиях определенного нарастания крепостнических тенденцй
экономического развития требования Посошкова выглядили для своего
времени крайне радикально. Он предложил Петру I — первому помещику
России — аграрный проект, при осуществлениии которого началось бы
изживание крепостничества в стране. Планируя аграрную реформу, Посошков
надеялся на мощные и относительно независимые рычаги абсолютистской
власти, которая из собственной выгоды могла пойти на определенное
ущемление прав дворянства [6].

Налоговая реформа

План осуществления экономических преобразований не мыслился Посошковым
без существенного оздоровления финансовой системы государства. Притом
почти все реформы в той или иной области хозяйства мотивируются для
Петра I будущим ростом “царского интереса” — государственного дохода.

Посошков был прекрасно осведомлен о финансовых трудностях государства,
связанных с продолжительной русско-шведской войной. Бремя военных
расходов заставляло правительство изыскивать всевозможные способы
выкачивания дене из податного населения. Было придумано и введено более
30 различных налогов.

Но прежние источники дохода были использованы петровской администрацией
до предела. Необходима была коренная реорганизаця все налоговвой
системы. После окончания Северной войны в 1722-1724 годах правительство
вновь вернулось к вопросу о введении “поголовщины”. Предполагалось, что
с помощью новой подати государственные доходы возрастут в несколько раз.
Но с самого начала государству не удавалось собирать запланированную
сумму.

В “Книге о скудости и богатстве” Посошков первым в истории отечественной
мысли выступил с развернутой критикой крепостнического института
“поголовщины”. Он используют любую взможность убедить Петра в том, что
нормальная налоговая система государства не должна носить автономный,
самодовлеющий характер, иначе она станет большим препятствием для
обогащения как государства, так и его подданных.

Для проведения налоговой реформы Посошков предложил царю провести своего
рода всеобщую земельную перепись для всех сословий и по ее результатам
определить размеры налогов. Планируемый Посошковым подоходный налог по
обрабатываемой зеле (“по засеву”) по существу санкционировал частную
собственность и помещика и крестьянина. Новая налоговая политика,
предложенная Посошковым, превращала “земляной сбор”, пржде всего
подоходный налог, в основной финансовый ресурс государства. С помощью
гибкой налоговой политики он надеялся не только заметно оживить сельское
хозяйство, но и осуществить некоторую перекачку денежных средств в
промышленность и торговлю. Он поставил вопрос о создании кредитой
системы для развития промышленности, поднял проблему субсидирования
мануфактурного строительства. Борьба за выгодные условия в торговле с
иноземцами могла затянуться, и Посошков предлагает давать “маломочным”
купцам ссуды.

Заключение

Задуманная Посошковым аграрная реформа в случае осуществления привела бы
к существенному ослаблению социально-экономических позиций дворянствав
России. С другой стороны, мыслитель рассчитывал на заметное возвышение
торгово-промышленных кругов. Причем Посошков считал, что расцвет
российской промышленности должен произойти за счет роста всех форм
организации производства: от ремесла до мануфактуры. Более того
выдвигалась идея, что государство должно быть ответственным за рост
производства: его “привелегии” должны распространятся на всех
хозяйствующих в промышленности субъектов. Мыслитель выступил решительным
противником борьбы абсолютизма с “неуказным” производством.

Книга Посошкова показывает, что наиболее глубокие реформы необходимы в
тех отраслях хозяйства, которые представляют узел противоречий
современной экономической систеы. При Посошкове это было сельское
хозяйство, которое могло дать самый быстрый эффект обновления.

Экономист был глубоко убежден, что богатство — не только материальные
блага. Не менее важно “невещественное богатство”, в арсенал которого
входят и новые экономические идеи. Их представил Иван Посошков.

Литература

1. Платонов Д. Н. “ Иван Посошков”, М., “Экономика”, 1989г.

2. Посошков И. Т. “Книга о скудости и богатстве”, М., “АН СССР”, 1979г.

3. Аникин А. В. “Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до
Маркса”,М., “Политиздат”, 1985г.

4. Полянский Ф. Я. “Цена и стоимость в условиях феодализма”,М.,
“Издательство МГУ”, 1983г.

5. Всемирная история экономической мысли. В 6-ти томах, Т.1, М.,
“Мысль”, 1987г.

6. Зайцева Л. “Умом Россию не понять...”, Ж., “Вопросы экономики”, N2,
1994г.