"Восемь помыслов" и борьба с ними по творениям св. Аввы Евагрия

Православный Свято-Тихоновский

Богословский Институт

IV курс, заочное отделение

Катехизаторский

Факультет

НРАВСТВЕННОЕ БОГОСЛОВИЕ

«Восемь помыслов» и борьба с ними

(по творениям св. аввы Евагрия)

Горбунов Д. А.

Москва, 1998 г.

Авва Евагрий - один из авторитетнейших учителей-пустынножителей,
обобщивший духовный опыт египетских иноков в многочисленных
богословско-аскетических трактатах. Евагрий, принадлежавший к «третьему
поколению» египетского монашества, жил во второй половине IV века. Его
жизненный путь был тесно связан с отцами-каппадокийцами. Уже отец
Евагрия был рукоположен св. Василием Великим в хореепископа. Сам Евагрий
по достижении соответствующего возраста принят в клир св. Василия и
рукоположен в чтеца. Василий Великий оказал сильнейшее влияние на
становление христианского мировоззрения Евагрия, не расстававшегося со
святителем до самой его смерти в 379 году. По смерти святителя следующий
важный этап жизни Евагрий проводит в Константинополе, куда он прибывает
для того, чтобы стать ближайшим учеником и соратником по борьбе с
арианством свт. Григория Богослова. Впоследствии Евагрий не раз с
благодарностью отзывался о «Праведном Григории», наставившем его «в
любомудрии... и в священных словесах». После ухода Григория с
архиепископской кафедры и оставления им столицы, Евагрий, бывший
архидиаконом у святителя, остается при епископе Нектарии, известного
богослова и полемиста с еретиками. Около 382 года Евагрий был вынужден
бежать из Константинополя. Причиной бегства стала страстная любовь к
женщине, по всей видимости взаимная. Для того, чтобы избежать греха и
победить сильное искушение Евагрий навсегда покидает столицу и
поселяется в Иерусалиме. Палестина конца IV века была сильна своей
монашеской традицией. И естественно, что авва Евагрий постепенно
склоняется к избранию иноческого пути жизни. Сильное воздействие на него
оказали новые близкие друзья - выдающаяся палестинская подвижница
Мелания Старшая и архимандрит Руфин Аквилейский, из рук которого
Евагрий, по всей видимости, и получил монашеское облачение. В 383 году
Евагрий переселяется в египетскую пустыню. После двух лет монашеской
жизни в Нитрии Евагрий удаляется во внутреннюю пустыню Келлий. Духовным
наставником Евагрия становится преп. Макарий Египетский. С течением
времени Евагрий, строгий подвижник и мудрый старец, приобрел духовный
авторитет не только среди насельников, но и среди многих христиан из
далеких стран.

Число литературных произведений, вышедших из-под пера монахов-практиков
не велико. Поэтому произведения аввы Евагрия имеют столь значительную
ценность и в качестве практических руководств к духовному деланию, и как
исторические памятники. Наиболее значительным его произведением является
трилогия «Слово о духовном делании, или Монах» - «Умозритель» -
«Умозрительные главы». Кроме того, до нас дошли и ряд других важных
аскетических сочинений Евагрия: философский трактат «Мысли», короткие
изречения «Зерцало для иноков и инокинь», «Основы жизни монашеской»,
«Слово о молитве» и др. Известны также ряд посланий и экзегетических
творений Евагрия.

Произведения Евагрия оказали значительное влияние на формирование и
развитие святоотеческой мысли. Достаточно сказать, что до сих пор идут
споры о принадлежности тех или иных трактатов перу Евагрия или некоторых
виднейших богословов Церкви (св. Василий Великий, преп. Максим
Исповедник, Ориген, преп. Нил Синайский).

Схема «восьми помыслов», систематизированная Евагрием, берет свои истоки
в Священном Писании, в сочинениях Оригена, также опирается на опыт
египетских подвижников. В последствии эта тема была развита и углублена
преп. Иоанном Кассианом Римлянином, св. Григорием Двоесловом, св.
Иоанном Дамаскиным и многими другими христианскими авторами и заняла
значительное место в аскетической письменности.

Необходимость борьбы с помыслами утверждалась уже языческими философами.
В Новом Завете тема «катарсиса», очищения является ведущей: Сам Господь
рожден, чтобы «спасти людей Своих от грехов их» (Мф. 1; 21). «Сын
Человеческий имеет власть на земле прощать грехи», - свидетельствует о
Себе Христос (Мф. 9; 6). Грех является главным препятствием для
богообщения: «отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7; 23), -
говорит Христос. Следствием нарушения Божественных заповедей является и
разлад межличностных отношений: «по причине умножения беззакония, во
многих охладеет любовь» (Мф. 24; 12), а по слову ап. Иоанна «не любящий
брата пребывает в смерти» (1Ин. 3; 14). Греховная короста, «жало смерти»
(1Кор. 15; 56), усугубляясь со временем, разрушает внутренний мир
человека, приводит к духовной, а зачастую и к преждевременной физической
смерти.

По учению аввы Евагрия, целью духовного делания «умозрителя» являются
три добродетели, о которых и следует молиться:

Молись, во-первых, об очищении от страстей; во-вторых, об избавлении от
неведения и забвения; в-третьих, [об освобождении] от искушения и
богооставленности. [1, гл. 38, c. 81]

Сама по себе «брань, возникающая между нами и нечистыми бесами, ведется
только из-за духовной молитвы и ничего другого» [1, гл. 50, c. 82].

«Бес весьма завидует молящемуся человеку и использует все средства,
чтобы сбить его с цели. Поэтому он не перестает с помощью памяти
вызывать мысли о вещах, а с помощью плоти опрокидывает на землю
страстями, дабы только помешать его шествию благим путем подвижничества
и вознесения к Богу». [1, гл. 44, c. 82]

Т.е. целю любых аскетических упражнений является молитва, диалог с
Богом, и препятствием на пути к «чистой молитве» стоят помыслы,
ослепляющие гностика, часто вырастающие в страсти. Авва дает следующее
определение злым помыслам:

Бесовский помысел есть возникающий в мысли образ воспринимаемого
чувствами человека; приведенный этим в состояние страстного возбуждения,
ум втайне [начинает] говорить и поступать беззаконно, изгоняемый [из
себя] этим помыслом навстречу случайному призраку.

Бесовские помыслы ослепляют славное око души, которое обращено к
созерцанию сущих. [2, гл. 26-24, c. 125]

Тема борьбы со страстями в форме учения о «восьми помыслах» красной
нитью проходит через все произведения Евагрия Понтийского (в том числе и
догматического характера), но наиболее четко оно изложено в «Слове о
духовном делании». В манускриптах довольно часто эти 9 глав (6 - 15)
представляются как отдельное произведение (напр. «Об осьми помыслах к
Анатолию» в русском Доборотолюбии). Здесь Евагрий пишет:

Есть восемь основных помыслов, которыми объемлются все [другие] помыслы.
Первый помысел - чревоугодия, а за ним [следует] помысел блуда; третий -
сребролюбия; четвертый - печали; пятый - гнева; шестой - уныния; седьмой
- тщеславия, а восьмой - гордыни. От нас не зависит то, чтобы все эти
помыслы досаждали или, наоборот, не тревожили нас; однако от нас зависит
то, чтобы они задерживались или наоборот, не задерживались в нас, чтобы
они приводили или не приводили в движение страсти. [3, гл. 6, c. 96]

Склонность к тому или иному виду греха заложена в человеке генетически -
к некоторым порокам он остается равнодушен, а для того, чтобы победить
другие иногда требуется целая жизнь. Данная лестница страстей объемлет
всю духовно-телесную природу человека: от низменных животных похотей, до
утонченных сугубо душевных пороков. По учению свв. отцов, по мере
духовного роста человека вследствие неправильной аскетической
направленности возрастает опасность впасть в более тяжкие с точки зрения
исцеления пороки, поражающие уже духовную природу человека.

Первым из всех помыслов является помысел себялюбия, а за ним -
[остальные] восемь. [2, гл. 41, c. 126]

- главным мотивом греховной жизни человека, корнем греха является
эгоизм, чрезмерное внимание к собственному бытию в ущерб бытия
окружающих.

На первом месте среди восьми основных страстей, обуревающих человека,
поставлено чревоугодие, как наиболее близкая к животному началу страсть.
По словам Евагрия, все восемь помыслов отождествляются с действиями
бесов (ср. «бес уныния» [3, гл. 12, c.97]; Мф. 12; 43-45). Но в то же
время авва разделяет действие бесов и результат своеволия («злого
произволения» [2, гл.34 , c. 126]) человека:

Из приводимых в движение страстей одни возбуждаются [в нас] памятью,
другие - чувством, а третьи - бесами. [2, гл. 44, c. 127]

Внушениям бесов мы обязаны мыслями о расстроенном здоровьи, недостатке
средств на лечение и об отсутствии врачей - всё это принуждает человека
оставить путь поста [3, гл. 4, c. 96]. Чрезмерное насыщение плоти
приводит к расстройству духовных и физических сил:

Не давай обильной пищи телу своему и не будешь видеть дурных сновидений.
Ибо как пламя уничтожает лес, так и голод иссушает постыдные видения.
[4, гл. 11, c. 129]

Не увеселяй себя вином и не услаждай себя мясом, иначе насытится
плотяность тела твоего и постыдные помыслы не покинут тебя. [4, гл. 38,
c. 131]

Помысел чревоугодия особенно опасен в юношеском возрасте, в полном сил
организме:

Увещевай стариков владычествовать над яростным началом души, а юношей -
над чревом. Ибо первые ведут брань с душевными бесами, а вторые - с
бесами телесными. [5, гл. 31, c. 116]

Естественным средством для борьбы с чревоугодием является воздержание
[3, гл. 35, c. 102] - волевое самоограничение, не позволяющее вкушать
пищу сверх меры:

Когда наша душа желает различных яств, тогда нужно ограничить её хлебом
и водой, дабы она могла быть благодарной и за один [малый] ломтик
[хлеба]. Ибо сытость жаждет разнообразных видов пищи, а голод и
насыщение хлебом считает за блаженство. [3, гл. 16, c. 99] (ср. [3, гл.
35, c. 102])

Голод и жажда гасят злые похоти, а доброе бдение очищает мысль. [4, гл.
40, c. 140];

а также псалмопение, «усыпляющее страсти и успокаивающее
невоздержанность тела» [6, гл. 83, c. 86].

Авва придает борьбе с плотскими помыслами большую роль в деле очищения:

Не предавай себя насыщению чрева - и тебя не одолеет ночной сон.
Подобным образом ты станешь чистым, и Дух Господень снизойдет на тебя.
[4, гл. 97, c. 135]

Порабощающий плоть свою станет бесстрастным, [заботливо] же питающий ее
претерпит муки из-за неё. [4, гл. 6, c. 129]

Сами муки являются следствием как физического расстройства, так и
духовного повреждения. Мысль аввы, по всей видимости, охватывает не
только земную реальность, но и простирается на посмертное бытие души.
Евагрий не склонен к дуалистическому противопоставлению тела и души,
более того, посредством тела подвижник соединятся с Богом, преображается
через причастие божественной благодати:

Те, которые злоупотребляют прокормлением плоти и попечение о ней
превращают в похоть (Рим. 13: 14), пусть упрекают самих себя, а не её. А
те, которые посредством этого тела стяжают бесстрастие и устремляются, в
той или иной мере, к созерцанию сущих, знают благодать Творца. [3, гл.
53, c. 105]

Свв. отцы указывают на тесную взаимосвязь помыслов чревоугодия и блуда:

Голодный волк выслеживает стадо, а дух блуда - набивающих чрево своё.
[2, гл. 66, c. 128]

Вкушай хлеб свой, отмеривая на весах, и мерою пей воду свою - тогда дух
блуда убежит от тебя. [4, гл. 102, c. 135]

В святоотеческой аскетике постоянно подчеркивается особая коварность
духа блуда [3, гл. 8, c. 97], второго помысла в схеме Евагрия:

Даже если тебе кажется, что ты уже [пребываешь] с Богом, остерегайся
беса блуда, ибо он весьма обманчив и завистлив. Этот бес желает быть
более проворным, чем движение и трезвение ума твоего, чтобы отвлечь его
от Бога, - даже тогда, когда он предстоит перед Ним с благоговением и
страхом. [6, гл. 90, c. 87]

Евагрий призывает читателя к внимательному отношению к посещающим душу
помыслам, что позволяет опытно противостоять бесам. Дар различения
бесов, подаваемый Христом, становится заслуженной наградой и действенным
оружием для подвизавшегося в духовной брани.

Если кто из монахов желает на опыте изведать свирепых бесов и постигнуть
навык их ремесла, пусть он наблюдает за помыслами, замечает напряжение и
ослабление их, сплетения и времена их. [Пусть он следит], какие из бесов
производят это, какой бес следует за каким и какой не идет по стопам
другого. И пусть он взыскует у Христа логосы этих [вещей].

Наблюдая за бесами, ты найдешь среди них двух наиболее стремительных,
которые опережают движение нашего ума: беса блуда и беса, улавливающего
нас на богохульство. Однако второй бес - кратковременный, а первый, если
приводимые им в движение помыслы не сопровождаются страстью, не
препятствует нашему ведению Бога. [3, глл. 50-51, cс. 104-105]

Блудные помыслы становятся следствием необузданности желательного начала
человека («дух блуда - в телах [людей] неумеренных» [4, гл. 7, c. 129])
их опасность заключаются и в том, что они осаждают душу на протяжении
всей жизни - от начала зрелости до глубокой старости. По наблюдениям
аввы, существует тесная связь между чувством гнева и блудом,
«поставляющем вещество для гнева, который замутняет умное око,
расстраивая молитвенное состояние» [1, гл. 27, c. 80].

Не отдавай себя помыслу гнева, мысленно сражаясь с тем, кто тебя обидел.
Также [не предавай себя и помыслу] блуда, мечтая о наслаждении. Первый
помысел омрачает душу, а второй призывает её к разжиганию страсти, но
оба оскверняют ум твой. [3, гл. 23, c. 100]

Кроме волевого пресечения развития блудного помысла для борьбы с духом
блуда Евагрий советует использовать противоположный ему помысел:

Бес тщеславия противостоит бесу блуда, и нельзя допустить, чтобы оба они
одновременно нападали на душу, ибо один обещает честь, а другой
производит бесчестие. Поэтому когда какой-нибудь из них, приблизившись,
начнет теснить тебя, ты представь себе помыслы противоположного беса, и,
если сможешь, по поговорке, выбить клин клином, то знай, что ты уже
близок к границам бесстрастия. Ибо ум способен человеческими силами
истребить помыслы бесов. Но когда посредством смиренномудрия отгоняется
помысел тщеславия, посредством целомудрия - помысел блуда, то это уже
служит признаком глубочайшего бесстрастия. [3, гл. 58, c. 106]

Грех сребролюбия, третий в схеме «восьми помыслов», в большинстве
случаев становится следствием недоверия к промыслу Бога о каждом
человеке, «дающего всем просто и без упреков» (Иак. 1; 5) и знающего о
нужде каждого (Лк. 12; 30). Кроме того, генетически этот грех связан и с
гордыней, когда, идя по жизни, человек надеется исключительно на свои
автономные силы. «Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко
думали *siо* *siсебе* и уповали не на богатство неверное, но на Бога
живаго, дающего нам всё обильно для наслаждения», - предостерегает ап.
Павел (1Тим. 6; 17).

Сребролюбие внушает [мысль] о долгой старости, немощи рук, неспособных
уже трудиться, будущем голоде и болезнях, скорбных тяготах бедности и о
том, сколь постыдно принимать от других [всё] необходимое. [3, гл. 9, c.
97]

В раннехристианской аскетической письменности этому пороку уделялось
большое значение. Порок корыстолюбия включал в себя довольно широкий
спектр значений - «жадность», «лихоимство», «любостяжание»,
«ненасытимость», берущих свои истоки в учении Нового Завета. По
наблюдениям аввы, впадая в какой-либо порок, особенно плотского
характера, человек постепенно свыкается с ним; приобретенная страсть при
отсутствии сопротивления начинает резонировать, набирая всё большую
амплитуду вплоть до разрушения личности.

Как неудержимо течение реки, так ненасытна алчность неправедного мужа.
[2, гл. 53, c. 127]

Принципиальная ненасытимость плотских желаний обременяет душу излишними
попечениями, направленными на удовлетворение страстей. В результате
Царство небесное, как цель жизни человека, подменяется многими малыми
преходящими задачами целью решения которых становится удовлетворение
множества постоянно сменяющих друг друга желаний.

Алчущий материальных благ поглощается многими заботами, а держащийся за
них впадает в горькие скорби. [4, гл. 57, c. 132]

- так же обременительна для души человека и привязанность к материальным
благам и гарантированному достатку (ср. Мф. 19; 21-22). «Неразумная дева
возлюбит серебро, а дева разумная отдаст и [последний] кусок свой», -
пишет ав. Евагрий [4, гл. 36, c. 140]. Сами деньги нравственно
нейтральны, греховна привязанность к ним и стремление к избыточеству. По
мнению Евагрия,

Сребролюбцем является не тот, кто имеет деньги, но тот, кто добивается
их. Ибо говорят, что эконом есть одарённый разумом кошелёк. [5, гл. 30,
c. 116]

Евагрий утверждает необходимость рачительного ведения монастырского
хозяйства со стороны управляющего средствами братии, что заслуживает
похвалы, как значительная добродетель. Но добиваться денег для
умозрителя, отрекшегося от мира ради стяжания Царства Божьего,
непозволительно - Евагрий проповедует пассивное отношение к материальным
благам (ср. Мф. 6; 25, 33), так далеко отстоящее от «протестантской
этики», возобладавшей в мире в настоящее время. Более того,
милостивость, укрепляющая душу [4, гл. 53, c. 132], помогает встать на
путь трезвого отношения к своему имению, используя его для служения
ближним.

Муж милостивый сохранит богатство своё, муж же дерзкий отдаст и плащ
свой. [2, гл. 61, c. 128]

Божье благословение будет почивать на всех делах милостивого человека и
богатство его последует за ним и по смерти. Стремление сохранить и
преумножить состояние почти всегда приводит сребролюбца к необходимости
притеснения слабейших и невниманию к нуждающимся, поэтому грех
сребролюбия несовместим с заповедью о любви и милосердия, т.к.
нарушается природное единство, братская общность потомков Адама в
Господе.

Жилища сребролюбцев наполняются зверями гнева, и птицы печали свивают
гнезда в них. [2, гл. 67, c. 128]

Т.о. сребролюбие может привести человека к следующим двум порокам -
гневу и печали. По определению аввы,

Гнев есть наиболее стремительная страсть..., он есть кипение или
движение яростного начала [души] против обидчика или кажущегося
таковым..., когда гнев надолго задерживается и превращается в злобу, то
он и ночью причиняет волнения, изнеможение и бледность тела, а также
нападения ядовитых гадов. Эти четыре [явления], вытекающие из злобы,
сопровождаются... многочисленными помыслами. [3, гл. 11, c. 97]

По мнению аввы, гнев может быть применен для борьбы с помыслами, но в
абсолютном большинстве случаев гнев неуместен.

Нет праведного гнева на ближнего. Ибо если ты приложишь старание, то
найдешь, что возможно уладить дело и без гнева. Поэтому употребляй все
средства, чтобы не разразиться гневом. [6, гл. 24, c. 79]

Умение избегать вспышек гнева - признак чистого разума и высокого
духовного уровня подвижника [6, гл. 26, c. 80]. Гнев становится
серьёзным препятствием на пути к совершенной молитве:

Никто не может избежать упрека, когда при любви к истинной молитве
человек впадает в гнев и памятозлобие. Ибо такой человек уподобляется
тому, кто желает быть зорким и повреждает собственные очи. [6, гл. 65,
c. 84]; ср. [2, гл. 56, c. 127].

Гнев обладает сильной разрушительной силой, он «расточает ведение»,
которое собирает долготерпение [4, гл. 35, c. 131], вводит в «ужасное
прегрешение» [4, гл. 42, c. 131]. Гнев воздействует на яростное начало,
разрушительное значение которого постоянно подчеркивается Евагрием. По
его словам, бесы отпали от Бога именно вследствие преизобилия яростного
начала. Ни один порок и ни одно зло не делают столь быстро ум подобным
бесам, как гнев, возникающий из этого разбуженного яростного начала.

Гнев и ненависть способствуют росту яростного начала [в душе], а
сострадание и кротость уменьшают его. [3, гл. 20, c. 99]

Милосердие исцеляет гневливую душу:

Состраждущий бедным губи гнев [в себе], а питающий их преисполнится
[духовными] благами. [4, гл. 30, c. 131]

Успокоению яростного начала способствует пение псалмов [4, гл. 98, c.
135].

Как вода, [питая растение, позволяет] ему расти, так и смирение
[позволяет] сердцу подниматься над гневом. [4, гл. 100, c. 135]

Кроме сострадания и кротости надёжным барьером для гнева является
любовь, к которой неоднократно призывал Господь (Ин. 13; 34).

И [для излечения] яростного начала [души] требуется больше лекарств, чем
[для излечения] желательного начала. Поэтому любовь называется большей
(1 Кор. 13; 13), что она является уздой ярости. [3, гл. 38, c. 102]

И наоборот,

Гнев и ярость отвращают любовь, а памятозлобие ниспровергает дары
[Божии]. [4, гл. 41, c. 140]

Поддавшись помыслу гнева, человек может подвергнуться нападению беса
печали:

Печаль иногда возникает при лишении желанного, а иногда следует за
гневом. [3, гл. 10, c. 97]

Будь внимателен, дабы, прогневавшись на какого-либо брата, не прогнать
его. Иначе ты в [здешней] жизни не убежишь от беса печали, который во
время молитвы всегда будет преткновением для тебя. [4, гл. 25, c. 100]

Авва тесно связывает друг с другом грехи печали и уныния, которые
наиболее часто посещают гневливого человека. Евагрий говорит, что
«опечаленный монах не знает духовного наслаждения. Печаль есть уныние
души и состоит из помыслов гнева». Уныние определяется как «бессилие
(расслабленность) души», которое не позволяет ей мужественно
противостоять искушениям [8, c.300].

Под помыслом печали свв. отцы в основном понимают скорбное состояние
души, причиной которой является неудовлетворённость желательного начала
души, неполучение каких-либо страстно желаемых благ мира сего, например
- «не добившийся [мирской] славы ввергается в печаль» [4, гл. 61, c.
132]. Как говорилось выше, зачастую печаль становится следствием гнева.
Авва называет печалями также и неизбежные скорби, ношение креста (ср. 1,
гл. 93, c. 87).

Унынием же называется духовное бессилие, паралич всех добродетельных
сил, происходящий вследствие неудач в духовной брани. «Бес уныния...
есть самый тяжелый из всех бесов... За этим бесом уже не следует другой
бес, а поэтому после борения [с ним] душу охватывает неизреченная
радость, и она [наслаждается] мирным состоянием» [3, гл. 12, c. 97-98],
см. [3, гл. 28, c. 100]. Для преодоления уныния авва советует усиление
молитвенного подвига [3, гл. 27, c. 100], терпения и настойчивости,
приводя в качестве аргумента притчу о немилосердном судье:

Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать
(Лк. 18; 1). Поэтому не унывай и не падай духом. Получишь позднее. А к
притче [Господь] добавил [также слова]: хотя я и Бога не боюсь и людей
не стыжусь, но, как женщина не дает мне покоя, сотворю суд ей (Лк. 18;
4-5). Так и Бог защитит вскоре вопиющих к Нему день и ночь (Лк. 18; 7).
Поэтому радуйся, с трудолюбием и терпением пребывая в святой молитве.
[1, гл. 88, c. 86]

Бес уныния внушает подвижнику оставить свой «бесплодный» подвиг и
сменить место и образ жизни. Победа над этим искушением становится
серьёзным шагом на пути в Царство Божие.

Если дух уныния нападает на тебя, не покидай жилища своего и не
уклоняйся [от искушения], ибо оно со временем приносит пользу. Ведь как
серебро очищается [от примесей], так и душа твоя заблестит [подобно
серебру]. [4, гл. 55, с. 132]

Под действием уныния подвижник «опускает руки», становится безоружным
перед нападением бесов. «Дух уныния отгоняет [благодатные] слезы» [4,
гл. 56, c. 132], которые являются одним из признаков духовного
выздоровления. Уныние и слёзы становятся следствием одного и того же
духовного состояния - ощущения полного собственного бессилия в деле
очищения от греховной скверны. Но слёзы это - смиренное предание себя
Богу с надеждой на Его помощь, а состояние уныния это - духовный тупик,
когда испробованы все пути и не на что больше надеяться.

В то же время печаль, как скорбь о не имении мирских благ, мешает поиску
«Царства Божия и правды Его» (Мф. 6; 33) и «сокрушает молитву» [4, гл.
56, c. 132].

Если желаешь молиться как должно, не ввергай в печаль душу. Иначе - всуе
подвизаешься. [1, гл. 20, c. 79]

Зацикленность жизненных ориентиров исключительно на земных интересах
ослепляет человека, лишая его цельности полнокровной духовной личности:

Все нечистые помыслы заключают в оковы ум посредством либо желания, либо
ярости, либо печали. [2, гл. 48, c. 127]

Но всё же молитва, искреннее покаяние, призыв к помощи Божией способны
вывести человека из любого духовного кризиса:

Тяжела печаль и неодолимо уныние, но сильнее обоих слезы к Богу. [4, гл.
39, c. 140]

Два последних помысла в схеме Евагрия - тщеславие и гордость - являются
самыми опасными, т.к. легко соединяются со всяким доброделанием.

После поражения остальных помыслов, только помыслы тщеславия и гордыни
начинают возникать [в нас]. [2, гл. 45, c. 127]

Говоря о тщеславии авва замечает что, если уныние истощает силу души, то
тщеславие напрягает ум, отпавший от Бога, больного делает здоровым,
старца - юным, лишь бы стяжать «похвалу большинства».

Помысел тщеславия - наитончайший, и он сопутствует тем, кто легко
преуспевает [в духовном делании], желая сделать общим достоянием их
подвиги и ища славы человеческой (1 Фес. 2; 6)... И возбудив таким
образом [монаха] пустыми надеждами, [помысел тщеславия] улетает, оставив
его на искушения либо бесу гордыни, либо бесу печали... Бывает, что он
передает бесу блуда и святого иерея, [попавшего] в узы [греха]. [3, гл.
13, c. 98]

Тщеславие опасно тем, что любое усилие по искоренению этого порока
становится поводом для новой атаки беса тщеславия. Тщеславное самомнение
легко развенчивается всеми другими бесами, но после победы над ними
тщеславный помысел «бесстыдно подступает к монаху, являя ему величие
[его] добродетелей» [3, гл. 31, c. 101]. Адекватное отображение мира не
возможно в сознании, ослеплённом пороками и лже-добродетелями - разум
начинает служить вымышленным идеалам, ценность которых определяется
исключительно с субъективных мировоззренческих позиций.

И добродетели, и пороки делают ум слепым: первые, дабы он не видел
пороков, а вторые, чтобы он не зрил добродетелей. [3, гл. 62, c. 107]

Опыт подвижнической жизни показывает, что после первых успехов наступает
время, когда «бесы нападают... уже не слева, а справа. Они [образно]
представляют ему (уму) славу Божию и принимают вид чего-либо угодного
чувству, так что ему кажется, будто он уже совершенно достиг цели
молитвы» [1, гл. 73, c. 84]. Результатом обольстительного действия
становится легкомыслие и невнимание к «сокровенному сердца человеку»
(1Пет. 3; 4) и в то же время «почитание себя достигшим» (Филип. 3; 13).

Начало прельщения ума - тщеславие; побуждаемый им, ум пытается описать
Божество в [каком-либо] лике или виде. [1, гл. 116, c. 89]

По наблюдениям подвижников, иногда бесы «добровольно отступают, дабы ты,
впав в прелесть, возомнил о себе, будто начал уже побеждать помыслы и
устрашать бесов» [1, гл. 134, c. 91].

Действенным лекарством против помысла тщеславия является постоянное
трезвение и смиренное предстояние пред Господом: «Блажен монах, который
считает себя прахом, попираемым всеми (Откр. 4; 13)» [1, гл. 123, c.
90], «делай всё ради Господа и не ищи славы человеческой, потому что
слава человеческая - как цвет травный, а слава Господня пребывает во
веки» [4, гл. 18, c. 139].

Гордыня есть «опухоль души, наполненная гноем». Она как правило
соседствует с некоторыми выдающимися на общем фоне способностями,
достижениями, но все успехи мгновенно обесцениваются, когда они
приписываются собственной уникальности, а не благодати Христовой. «Велик
человек, когда ему помогает Бог, а когда Бог оставляет его, то познается
немощь человеческого естества, ибо всё, что имеет человек, - это от
Бога» [8, c.301].

Бес гордыни есть тот, кто ввергает душу в самое тяжелое падение. Он
убеждает не признавать Бога Заступником, но считать саму себя за причину
преуспеяний, превозносясь над братиями, как несмысленными, поскольку они
этого не знают. За гордыней следуют гнев, печаль и, как самое конечное
зло, исступление ума, сумасшествие и видение в воздухе множества бесов.
[3, гл. 14, c. 99]

Евагрий постоянно напоминает о том, что любые успехи в доброделании
должны быть следствием долгих трудов и непрестанной духовной брани,
результатом которых становится «смиренномудрие вместе с сокрушением,
слезы, беспредельная томительная любовь к Божеству и безмерное усердие к
труду». Если же бесы удаляются без борьбы, то это является лишь
тактическим приёмом за которым последуют «тщеславие вместе с гордыней,
которые увлекают монаха в пагубные [западни] остальных бесов» [3, гл.
57, c. 106].

Труды св. Евагрия Понтийского составляют золотой фонд древнехристианской
письменности. Здесь в кратких изречениях сконцентрирован опыт многих
выдающихся подвижников, некоторые из которых были непосредственными
наставниками Евагрия (свв. Василий Великий и Григорий Богослов, препп.
Макарий Египетский и Макарий Александрийский).

Вечная актуальность темы восхождения к Господу через подвиг самоочищения
и любви позволяет надеяться, что драгоценный опыт многих святых
отцов-пустынников и учителей Церкви не останется невостребованным. И
сейчас, как и на протяжении многих веков, все взыскующие Господа будут
вновь и вновь обращаться к этим чистым источникам христианского
вероучения.

Библиография

Слово о молитве.

Мысли.

Слово о духовном делании, или монах.

Зерцало иноков и инокинь.

Умозритель, или к тому, кто удостоился ведения.

Слово о молитве.

Умозрительные главы.

Комментарии.

Цит. по: Евагрий Понтийский. Аскетические и богословские творения. Пер.
С др. греч., вступ. Статья и комм. А.И. Сидорова. - М.: Мартис, 1994.
-364 с.

Стр.